Немецкий режиссер Фолькер Шлёндорф в Ясной Поляне рассказал корреспонденту "РГ" о своей постановке пьесы Толстого
9 сентября, в день рождения Льва Толстого, в музее-усадьбе "Ясная Поляна" состоялась российская премьера спектакля по пьесе Толстого "И свет во тьме светит" в постановке знаменитого немецкого режиссера Фолькера Шлёндорфа, обладателя премии "Оскар" и "Золотой пальмовой ветви" Каннского фестиваля.
Это совместная акция музея-усадьбы Л.Н. Толстого и немецкого фонда "Дворец Нойхарденберг". Европейская премьера спектакля состоялась 14 августа 2009 года в парке дворца Нойхарденберг под Берлином. Но мечтой режиссера была премьера именно в Ясной Поляне, на месте, где разворачиваются события пьесы.
"И свет во тьме светит" написана Толстым, по сути, о себе, о своей семье и конфликтах в ней. Ее содержание как бы предвосхищало уход Толстого из Ясной Поляны. В этой пьесе богатый человек вступает в конфликт со своей семьей и прежде всего с женой. Он больше не может жить в условиях роскоши, когда вокруг столько бедных и несчастных людей. Это была самая больная проблема в жизни Толстого. Но насколько она актуальна для современных немцев и русских?
Об этом мы говорили с режиссером перед генеральной репетицией спектакля, который показывается 9, 10 и 11 сентября на маленькой сквозной сцене рядом с фасадом дома Толстого. Наш разговор происходил на веранде, на которой в свое время сидело немало великих людей, гостей Ясной Поляны. Посмотрев вокруг, Фолькер Шлёндорф вдруг пробормотал: "Да, это производит впечатление... Честно говоря, оторопь берет". Во всяком случае, так перевел его слова переводчик.
Российская газета : Пьеса Льва Толстого "И свет во тьме светит" малоизвестна даже в России. Ее очень мало ставили у нас. Что побудило вас взяться именно за это произведение? Вы хотели открыть для театра какого-то нового Толстого?
Фолькер Шлёндорф : Глядя назад на свою творческую карьеру, я могу сказать, что любой материал, с которым я работал, никогда не появлялся по моей воле. Мой литературный агент мне однажды сказал замечательную фразу: "Не ищи материала для работы, он всегда найдет тебя сам". Так получилось и с этой пьесой. Этот материал меня сам нашел.
Три года назад я снимал фильм о "Солидарности" в Польше, в Гданьске. Съемки должны были продолжаться довольно долго, и я взял с собой для вечернего чтения первую попавшуюся книгу с полки. Это оказалась "Война и мир". В этом фильме шла речь о том, как зарождается История. Пал "железный занавес". Что привело к этому? В фильме я пытался показать, как из мелочи, из ничтожной бытовой детали рождаются глобальные вещи. В моем фильме женщина-рабочая пожаловалась начальству, что путь от ее места работы до столовой слишком длинный, и пока она доходит до столовой, суп остывает. И вот из этого ее протеста шаг за шагом родилось движение "Солидарность".
Одновременно я читал Толстого и поражался. Он видел процесс Истории точно так же. Никакой Наполеон, никакие выдающиеся личности не могут управлять историческими процессами. Ими управляет огромное количество маленьких, никому не заметных событий в частной жизни. Невероятная игра мелких случайностей выливается в глобальный исторический процесс.
Это стало для меня толчком, чтобы открыть Толстого заново. И вдруг в какой-то момент мне сказали: "Обрати внимание на эту пьесу". Я стал ее читать, и она меня захватила целиком. Это очень личная пьеса Толстого. Он начинает ее с попытки самооправдания. Он пытается показать людям правоту своей точки зрения на те проблемы, которые там обсуждаются, но в результате получается, что все персонажи, которые его окружают и спорят с ним, более правы, чем он сам, или, по крайней мере, точно так же правы, как и он. Кроме того, мне показалось, что все это очень актуально сегодня. Автор пытается ответить на вопрос: как нужно правильно жить? Но он так и не находит ответа.
Через семь лет после смерти Толстого начался тот огромный эксперимент коммунизма, который попытался ответить на эти вопросы. Но эти ответы тоже оказались неправильными. И в результате после этого эксперимента мы все оказались в том же состоянии, в каком были до него. Мы как бы вернулись во времена Толстого.
Ведь и сегодня, если ты не окончательный циник, нельзя быть счастливым, когда знаешь, что как минимум половина человечества живет в ужасной нищете.
РГ : Известно, что в процессе работы над постановкой вы читали дневники Толстого. Они производят очень разное воздействие на людей. Не изменилось ли после этих дневников ваше отношение к Толстому как к человеку?
Шлёндорф : Я не только сам их читал, но и предложил прочитать их актерам. У нас был специальный вечер, когда исполнители главных ролей читали вслух коллаж из дневников Толстого и его жены Софьи Андреевны. Причем мы выбрали самые сильные места из дневников, рисующие их конфликт во всей его невыносимости. Ведь иногда эти места просто невыносимо читать. И Толстой далеко не всегда выглядит тут правым. Единственное, что его оправдывает, это его одержимость найти ответ на вопрос: как нужно жить? Это очень настраивает в его пользу.
РГ : Софья Андреевна была наполовину немкой, ее отцом был потомок вестфальских дворян Андрей Евстафьевич Берс. Не показалось ли вам, что в этом конфликте столкнулись не просто муж и жена, но и два национальных характера - немецкий и славян ский?
Шлёндорф : Я не знал об этом! Мне никогда это не приходило в голову! Более того, мне всегда казалось, что она больше воплощает русский тип - русской женщины. Такой долготерпеливой может быть только русская женщина, никак не немка. Он - великий идеолог, а она великая жертвенница, страдалица. Если бы это был немецкий конфликт, ситуация была бы обратной.
Но вы правы в том, что вся пьеса - это, в сущности, диалог между ним и ею. Это - любовная история, которая проходит через всю пьесу, поворачиваясь к зрителю разными сторонами.
РГ : И на чьей вы стороне?
Шлёндорф : Я отношусь к этому, как художник относится к двум персонажам. Вот мы с вами сейчас сидим на веранде их дома. Но я даже не могу представить себе, что когда-то он, Толстой, и она, его жена, сидели в этом доме и писали в разных комнатах свои дневники.
РГ : В первые годы жизни они писали их даже вместе, друг для друга, обменивались дневниками.
Шлёндорф : Да, это невозможно представить...
РГ : Премьера пьесы уже состоялась в Германии. Как восприняла ее немецкая публика?
Шлёндорф : А я бы не сказал, что это только русская тема. Это тема мировой литературы, и это было для меня самым главным. Но конечно, мы несколько адаптировали постановку для немецкого зрителя. Наконец, там играют немецкие актеры. Так немцам проще приблизиться к русской культуре и понять ее. Этой постановкой нам хотелось показать, что в России есть не только чеховская тоска и меланхолия (так принято играть Чехова в Германии, без страсти, без юмора). Мы хотели показать, что в России был и другой драматург, который ставил очень конкретные проблемы. Ведь его герои совершают очень конкретные поступки: они отказываются от службы в армии, идут на конфликт с официальной церковью, жестко конфликтуют в семье. И все это показано мощно, эпически, совсем другими красками, чем у Чехова. Но это тоже очень русское явление, когда человек в поисках смысла мечется и разрывается на части. Это вообще характерно для русского конца XIX века, когда у вас пришли к выводу, что все, что с Запада, слишком сухо и рационально, и ключ к истине, к природе может быть найден на каком-то другом пути. Этой пьесой мы попытались напомнить немецкой публике, что это тоже очень важная составная часть русской культуры.
РГ : Но насколько это интересно современной Германии и в целом Европе?
Шлёндорф : Да, сегодня русские ассоциируются в Европе с вашими олигархами, с их безумными деньгами, яхтами и так далее. Но ведь в этой пьесе как раз ставится вопрос: может ли быть счастливым богатый человек? Поэтому мне очень интересна реакция вашей публики на мою постановку. Правда, для этого нужно забыть, что это играется по-немецки и немецкими актерами. Мне интересно: произойдет эта самоидентификация. В Германии она происходит. Иногда во время репетиций мои актеры вдруг останавливались и удивленно говорили: "Слушайте, а ведь он (Толстой, его герой) абсолютно прав! Это невозможно так жить, как он предлагает, это полный абсурд, но ведь он прав!"
РГ : Приезд в Ясную Поляну, сама ее атмосфера, этот дом оказали какое-то влияние на вас, на актеров? Может быть, здесь вы иначе будете исполнять пьесу?
Шлёндорф : Конечно, я приезжал в Ясную Поляну раньше. И если бы я не был здесь, я бы по-другому поставил пьесу. Самое странное впечатление, которое я вынес отсюда, это то, что Толстой не жил в условиях какого-то безум ного богатства. Я бы сказал, что он жил очень скромно. Меня поразили простота и строгость этого места и этого дома. Я понял, откуда в Толстом эта сконцентрированность на мысли. Если бы я не видел это своими глазами, я бы наверняка поставил спектакль неправильно.
И мне было очень важно поставить его именно здесь. Ведь в нашей постановке нет замкнутого пространства. Внешнее и внутреннее пространство постоянно переходят друг в друга. Комната не является комнатой, а сад не является садом. Они как бы перетекают друг в друга. Все граница размыты. И я просто не представляю, как можно исполнять "театр идей" в закрытом пространстве, в обычном театре. Ведь это повеситься можно от скуки! А вот когда вокруг цветет природа, вокруг эти деревья, небо, вся эта красота - на этом фоне можно говорить о великих идеях.
Досье "РГ"
Фолькер Шлёндорф (Volker Schloеndorff) - режиссер, профессор кинематографии и литературы в European Graduate School в Заас-Фее. Обладатель "Золотой пальмовой ветви" Каннского фестиваля (1979) и премии "Оскар" (1980). Снял множество документальных и художественных фильмов, был директором студий УФА в Бабельсберге. В его работах особенную роль играет экранизация литературных произведений. Среди работ Шлёндорфа фильмы "Потерянная честь Катарины Блюм", "Любовь Свана", "Жестяной барабан".
